– После окончания Гражданской войны экономика Советов оказалась настолько сильно разрушенной, – неторопливо начал парень, – что всем было ясно, что для достижения хотя бы того уровня, который имела Российская империя к началу Первой мировой войны, новой России потребуются десятилетия. А это означало, что обычный путь развития флота, вершиной которого для государств того времени являлись эскадры линкоров, для советской России оказался закрыт. Поэтому одним из самых важных вопросов, которые встали перед новым, коммунистическим правительством России, стал вопрос: как стране, омываемой двумя океанами и несколькими морями, обеспечить защиту своих интересов или хотя бы своих границ без сильного флота? – С этими словами парень повернулся и махнул рукой в сторону фона. – Здесь мы можем видеть, как «комми» начали решать возникшую перед ними дилемму. Эта фотография была сделана на совместных учениях морских и воздушных сил, которые были проведены в мае тысяча девятьсот тридцатого года на Балтике, неподалёку от Кронштадта. Учения проходили под руководством narodni komisar po voenim i morskim delam Михаила Фрунзе. – Парень произнёс наименование должности на русском языке, смешно коверкая слова. Похоже, он считал, что подобный языковый экзерсис – это круто и хорошо подчёркивает уровень его знаний о предмете рассказа.

– Это были первые учения, во время которых была совершена попытка оценить степень угрозы боевым кораблям в случае массированного применения авиации. Именно массированного, потому что опыты по использованию авиации против кораблей к тому моменту были проведены уже во многих странах. Но вот учений, в которых было задействовано столько кораблей и самолётов, а в них участвовал почти весь наличный корабельный состав Балтийского флота, способный отойти от причальной стенки, и аж четыре авиационных полка – никто ещё не проводил. И хотя задействованная авиация была представлена уже довольно устаревшими даже на тот момент бипланами «R-1», являвшимися клонами de Havilland D.H.9A образца ещё тысяча девятьсот шестнадцатого года, результаты этих учений, по оценке мистера Фрунзе и подчинённых ему командиров, оказались весьма впечатляющими. – Парень торжественно воздел вверх палец. – Но мы не будем углубляться в их историю слишком уж и подробно. Просто знайте, что по результатам этих учений был сделан вывод о том, что именно авиация в скором будущем станет самым опасным противником военного флота. И этот вывод Советы совершенно устроил!

Молодой человек покровительственно усмехнулся в объектив, после чего продолжил:

– Ну ещё бы! Красные посчитали, что нашли способ, не тратя деньги на огромные и бешено дорогие игрушки типа линкоров или линейных крейсеров, заиметь возможность вполне надёжно защитить свои берега и прибрежные воды от мощных военных флотов imperialistov. Не верите? Давайте посчитаем! Согласно выводам военных экспертов, обрабатывающих результаты учений, для гарантированного потопления одного линкора требовалось послать на него в атаку полк ударных самолётов, то есть бомбардировщиков или торпедоносцев. А это всего лишь около трёх десятков аппаратов. Крейсер требовал эскадрильи. Эсминец – звена. Стоимость одного самолёта условно примем равной пятидесяти тысячам долларов. Хотя эта цифра, скорее, относится к аппаратам времён уже середины сороковых годов, а не конца двадцатых, но пусть… Так что общая стоимость полка ударных самолётов составит полтора миллиона долларов. Стоимость же линкора типа «North Carolina» составила семьдесят семь миллионов долларов. В пятьдесят с лишним раз больше! А, скажем, «Iowa» стоили уже около ста миллионов… Не менее впечатляющим соотношение потерь окажется, если посчитать его не через финансы, а через человеческие жизни. Даже в случае поголовной гибели всего авиаполка, брошенного в атаку на линкор, что, естественно, вряд ли случилось бы в реальности, потери атакующих составят, в зависимости от типа самолётов, принимающих участие в атаке, и, соответственно, численности экипажей, – от полусотни до сотни человек. Экипаж же линкора насчитывал от тысячи восьмисот человек для кораблей типа «North Carolina» и до почти трёх тысяч для «Iowa», – тут парень залихватски подмигнул в камеру. – Вы же понимаете, что с таким соотношением затрат и прибылей уже можно делать приличный бизнес!

Сделав паузу, блогер протянул руку влево, за обрез экрана и выудил банку пива. Вскрыв её, он сделал шумный глоток, после чего продолжил:

– Однако, как вы понимаете, военный флот нужен не только для защиты собственных берегов. У него множество других не менее важных задач – охрана и сопровождение конвоев, высадка и огневая поддержка десантов, демонстрация флага у чужих берегов и на других континентах, в конце концов. Так что, даже если согласиться с тем, что русские нашли способ справиться с эскадрами линкоров imperialistov, строить корабли им всё равно пришлось. Вот только строить они их принялись с учётом всех сделанных ими самими выводов. Вы спрашиваете, что же это значило? А вот что. – Парень снова на мгновение прервался, сделал ещё один глоток из банки и махнул рукой в сторону фона, который в очередной раз изменился, превратившись в схему башенной установки. – Во-первых, русские практически полностью отказались от орудий, не способных стрелять по самолётам. Практически, потому что один тип подобных орудий у них на кораблях все-таки был. Это – главный калибр тяжёлых крейсеров типа «Chapaev», являющегося отнюдь не «клонами немецких паллиативов», как о них говорили, а развитием и серьёзной переработкой немецких «карманников» под задачи, стоявшие перед RKKF и в соответствии с воззрениями русских. Что превратило их из «недостаточно быстрых дальних рейдеров» во вполне приличные тяжёлые крейсера и отличные корабли поддержки десанта. Но эти одиннадцатидюймовые монстры у русских оказались единственным флотским калибром, не способным стрелять по самолётам. «Комми» настолько жёстко соблюдали это требование, что, например, полностью отказались от вооружения своих крейсеров весьма популярным в то время в мире калибром в шесть дюймов и вооружили свои лёгкие крейсера типа «Sverdlov» и эсминцы универсальными орудиями калибра 5,12 дюйма, вследствие чего их лёгкие крейсера до начала войны всеми считались недовооружёнными. Зато во время войны они оказались настоящим кошмаром для люфтваффе. Да и в качестве кораблей поддержки десанта они зарекомендовали себя выше всяческих похвал, компенсируя уменьшенный калибр впечатляющей скорострельностью. Конечно, в прямом боестолкновении с противником, вооружённым шестидюймовками, которые немцы, например, чуть позже начали ставить даже на эсминцы, русским, при прочих равных, вероятно, пришлось бы нелегко. Но в том-то и дело, что за всё время войны русские корабли поучаствовали в подобных столкновениях считаное число раз! Да и о «прочих равных» в них и речи не шло. Зато схваток с авиацией русские моряки наелись от пуза… – Фон за спиной парня снова сменился. На этот раз старая фотография изображала авианалет на идущий полным ходом отряд кораблей, все орудия которых были задраны в зенит и изрыгали непрерывный огонь. – Но это ещё не всё. Исходя из сформулированных по итогам учений представлений о будущей войне на море, а также из крайней ограниченности собственных ресурсов, русские выработали весьма необычный подход к конструированию и вооружению кораблей. Тогда он породил целую волну насмешек. Русские корабли почти повсеместно именовались «неудачными конструкциями, созданными по изначально ошибочно сформулированному техническому заданию». Например, их эсминцы были на несколько узлов медленнее любых других, проектируемых и строящих в то же время. Их тяжёлые крейсера несли бортовую броню в полтора, а то и в два раза тоньше, чем их одноклассники. Что вообще-то выглядит весьма удивительным на фоне того, что русские бронировали свои эсминцы и даже торпедные катера. Да-да, представьте себе, русские ещё в начале тридцатых годов начали строить катера, у которых боевая рубка и палуба в районе расположения двигательных установок были прикрыты бронёй. Тонкой, противопульной, но бронёй! У эсминцев же кроме этого бронировались ещё и орудийные башни. Но дело в том, что подобный подход русских опять же был вызван тем, что они решили в первую очередь максимально защитить свои корабли от того врага, который они считали главным. То есть от авиации! Именно отсюда и это пренебрежение скоростью, и тонкое, но куда более развитое бронирование. От тяжёлой бомбы не очень-то спасёт и в разы более толстая броня, зато для защиты от осколков и авиационного вооружения такой вполне хватит. И, как показал опыт войны, они оказались полностью правы! Ну, во всяком случае, в отношении той войны, которую пришлось вести именно их флоту…